Кто такая Лора Ли. И другие рассказы - У. В.

В отделе робототехники лаборатории «Парадиз» создавались всё более и более искусные машины, внешне уже мало отличимые от человека – их даже стали называть андроиды, – но несравнимо более приспособленные к жизни в тяжёлых условиях планеты К-12486. Всё более тонкие механизмы, которые использовали для их создания, имели и неизбежный недостаток: андроиды быстро изнашивались. Их «разум» был всё тоньше, всё более изощрён, но даже к моменту, когда продолжительность их жизни по оценкам не должна была превышать пары сотен лет, их развития было недостаточно, чтобы выжить на новой планете. Вот тогда-то и наступил момент, когда всем стало ясно, что популяция андроидов сможет выжить при единственном условии: они будут способны сами мыслить и развиваться, и в экстремальной ситуации смогут принимать решения даже вопреки заложенной в них программе. Именно развитие способности андроидов нарушить программу и стало ключевой задачей, так что к тому моменту, когда все технологии были отработаны, андроидам всё ещё не хватало самого главного – «центра неповиновения», как назвали его учёные. Того участка мозга, который, если надо, сможет противиться заложенным программам.

Его развитием, хоть поначалу и безрезультатно, занимался особый отдел лаборатории. Собранные всё более совершенные андроиды размещались на специально оборудованной территории, где, для того чтобы снизить риск их поломок – ведь главным сейчас было повысить продолжительность их жизни, чтобы успеть развить центра неповиновения, – были созданы куда более мягкие условия, чем те, что ждали их на К-12486: там было достаточно тепло, а еда всегда имелась в изобилии. И за то время, которое было потрачено на создание этих условий, стало понятно, что перед учёными стоит ещё одна проблема: как понять, что центр неповиновения развился? Только на первый взгляд всё казалось понятным: андроид должен начать нарушать данные ему установки. Но как узнать, нарушает он их по собственной воле или нет? Ведь если приказать андроидам, скажем, прыгнуть со скалы, они разобьются прежде, чем у них успеет развиться хоть какой-то центр. Если же запретить – как узнать, стоит ли андроид на краю, следуя указаниям своих создателей, или же самостоятельно решил, что прыжок неизбежно приведёт его к гибели?

Вот тогда-то и было созвано первое заседание лаборатории «Парадиз». Бо, тогдашняя директриса, тщательно описала проблему, но все молчали, пока один из сотрудников, Дэйв, не выдвинул предложение, которое поначалу показалось нелепым. Его идея заключалась в том, что в качестве запрета нужна какая-нибудь ерунда, что-то настолько глупое, что никто не стал бы выполнять по собственной воле, например, «по газонам не ходить» или что-то не менее глупое. Это и поможет понять, что воля всё-таки развилась.

Идея Дэйва была простой, как всё гениальное, хотя конкретное решение и пришло не сразу. Любые возможные реализации натыкались на какие-то мелкие проблемы. Нельзя было, например, запретить андроидам ходить по газонам – им просто негде было бы ходить, а перестраивать территорию, с таким трудом оптимизированные для их жизни, никому не хотелось. Хотя собрание после предложения Дэйва несколько оживилось, и отовсюду посыпались возможные варианты, дальше идеи запретить андроидам заходить на какую-то часть территории, подходить к каким-то деревьям или трогать какие-то фрукты как так и не дошло. В конце концов, когда ждать уже было бессмысленно, Бо приняла решение запретить андроидам рвать плоды с одной из яблонь.

***

Прошло немало времени, прежде чем андроиды впервые нарушили этот запрет. Их поселили действительно в роскошных условиях, и было ничуть не удивительно, что им не было нужды рвать яблоки с этого конкретного дерева. Они плодились и размножались, и в принципе биологически всё шло отлично, но выселить их на К-12486 было нельзя – здесь, в идеальных условиях, у них было всё; там им придётся добывать пищу самостоятельно и выживать в условиях, которые предугадать невозможно. Так что в день, когда по всей лаборатории раздалась сигнализация, оповещающая о том, что яблоко сорвано, был устроен настоящий праздник. Его не особенно омрачало даже осознание того, как много работы теперь предстоит по отправке андроидов на К-12486. Несмотря на то, что этот день планировали заранее – космическая станция и космический корабль давно были готовы, – годы относительного бездействия, прошедшие с момента запуска лаборатории «Парадиз», привели некоторые созданные впрок отделы в запустение. Теперь нужно было заново всё восстанавливать, отрабатывать, проверять – но главное было сделано: самка сорвала яблоко с дерева, а значит, центр неповиновения развился. Начались проверочные работы – ракета была протестирована, на космическую станцию на орбите К-12486 отправлена аппаратура, с помощью которой можно будет в определённых пределах влиять на погоду на этой планете, заново отлажены программы, действующие на станции…

Наконец всё было готово. Космический корабль был приведён в полную готовность, андроидов в полном составе погрузили на его борт, Бо дала им последние напутствия – «Плодиться и размножаться, об остальном мы позаботимся!» – и исторический запуск произошёл.

Едва стих шум, сопровождающий запуск космического корабля, как наступил период затишья – непривычного и незнакомого с первого дня работы лаборатории «Парадиз». Теперь в обязанности всех сотрудников входило просматривать записи с космического корабля, чтобы проверять, как себя чувствуют андроиды, а заодно просматривать и старые записи. Это чувство опустошения, постигшее всех сотрудников, в итоге и привело к тому, что Дэйва уволили. Если бы записи пересмотрели однажды или дважды, никто бы, может быть, ничего и не заметил, но, увы, на двадцать пятый раз Бо всё-таки обратила кое на что значение. Когда она вызвала к себе Дэйва и сказала, что он уволен, Дэйв ничего не ответил. Судя по всему, он хорошо понимал, за что. На записи, которая стала для Дэйва роковой, перед одной из яблонь стояла самка андроидов – та самая, которая в итоге первой нарушила тот несуразный запрет. Ничего поначалу не бросалось в глаза, но если проследить за её взглядом, то сквозь листву становилась видна голова змеи.

Если включить звук погромче, было слышно, что змея говорила. Змея разговаривала с самкой андроида, и голос её был голосом Дэйва.

Позже стало понятно, что Дэйв просто поторопил эксперимент, который, как он считал, и так практически завершился успехом. Он не сомневался, что отправка андроидов на К-12486 произойдёт в ближайшем будущем, и очень, очень хотел до него дожить. Но тогда его поступок вызвал страшные споры, и целые философские учения рождались в поддержку как Бо, так и Дэйва. Бо и её сторонники были уверены, что Дэйв, подослав к самке андроида говорящую змею, сорвал чистоту эксперимента, и теперь никто не сможет сказать, развился ли центр неповиновения в действительности.

Но у Дэйва тоже были сторонники. В конце концов, подосланная Дэйвом змея не приказывал прямо сорвать яблоко. Она сказала, что, нарушив нелепый запрет создателей, она станет им подобна – поскольку познает не только добро, но и зло. И самка самостоятельно приняла решение, которое было не из лёгких: она выбрала свободу ценой потери счастливой наивности, а это и есть свобода выбора – не её ли мы всё время называли «центр неповиновения»?

Но дело было сделано, и обсуждать что-либо теперь было поздно. Единственное, что Бо спросила Дэйва на прощание, – это почему он выбрал змею. Он ответил, что ему это показалось забавно.

***

Однако, вопреки всем опасениям, хотя ни Бо, ни Дэйв никогда об этом не узнали, никакой беды от преступления Дэйва не случилось: андроиды успешно высадились на К-12486, неплохо на нём освоились, добывали пищу и усердно выполняли последнее напутствие Бо – плодиться и размножаться. Увы, в тамошних суровых условиях продолжительность их жизни сильно упала и составляла всего 3—4 наших года – или не больше сотни тамошних. Хотя сотрудники лаборатории «Парадиз» рассчитывали, что поселенцы вскоре забудут нашу планету, этого не происходило: чудесным образом воспоминания о «Парадизе» и самой нашей планете Олимп передавались, немало исковерканные, из поколения в поколение. Хотя явного вреда в этом тогда не просматривалось, такое развитие событий, тем не менее, было отклонением от предполагаемого и потому было потенциально опасно, так что в лаборатории Парадиз даже создали новый отдел, работа которого сводилась к контролю воспоминаний андроидов о нашей работе. Сотрудники этого отдела собирали легенды, лелеемые андроидами и регулярно докладывали всей лаборатории обстановку.

Самыми популярными верованиями были повествования об особом мире существ с Олимпа, наделённых сверхспособностями. Зная, что они когда-то спустились сверху, андроиды считали, что были изгнаны с Олимпа, который воображали огромной горой – ничего более высокого они не могли себе представить. Другие легенды гласили, что существует некий великий создатель – они называли его Бог, наверно, исковеркав имя директрисы нашей лаборатории, – он жил рядом с ними в Парадизе – так они называли идеальный мир, – покуда одна из самок не нарушила его запрет, за что всех и выселили прочь.